97
(определение № 91-КГ13-4 по делу, касающемуся порядка исчисления срока исковой давности) с исправлением порядковых номеров в указанном разделе.
ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРНЫХ ОРГАНОВ
В силу п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» «толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. (раздел 3; ст. 3-33). Согласно п. «b» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования».
Практика международных (межгосударственных) органов, контролирующих исполнение государствами международно-правовых обязательств в сфере защиты прав и свобод человека, которые предусматриваются в международном договоре, устанавливает соглашение участников такого договора в отношении его применения. В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам необходимо при рассмотрении административных,  гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, уголовных и иных дел учитывать правовые позиции, сформулированные межгосударственными договорными органами.
В сфере административно-правовых отношений, а также в сфере рассмотрения дел об административных правонарушениях Практика международных договорных органов ООН Комитет по правам человека
2
2
Комитет по правам человека (далее - Комитет) действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (далее – Пакт) и Факультативного протокола к указанному Пакту.
Российская Федерация является участником этих международных договоров и в качестве государства-продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под ее юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.
98 Сообщение: Бахытжан Торегожин против Республики Казахстан.
Сообщение № 2137/2012. Соображения приняты Комитетом 21 октября 2014 г. Тема сообщения: арест, признание виновной в административном правонарушении и наложение штрафа за проведение массового художественного мероприятия (арт-моба).
Вопрос существа: произвольное задержание; свобода передвижения; свобода выражения мнений; свобода ассоциации.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает, что для соответствия п. 1 ст. 9 арест должен быть не только законным, но и обоснованным и необходимым в любых обстоятельствах
3
(п.
7.2 Соображений). Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 34, в котором он, в частности, указал, что свобода выражения мнений имеет ключевое значение и является основополагающим элементом любого свободного и демократического общества
4
. Он отмечает, что в п. 3 ст. 19 предусматривается наложение ограничений на свободу выражения мнений, в том числе на свободу распространять информацию и идеи, но только в той степени, в которой они установлены законом и являются необходимыми: a) для уважения прав и репутации других лиц; или b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения. И наконец, любое ограничение свободы выражения мнений не должно быть слишком широким по характеру, то есть оно должно являться наименее ограничительной мерой, с помощью которой может быть обеспечена соответствующая защитная функция, и быть соразмерным защищаемому интересу
5
(п. 7.4 Соображений). Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет отмечает, что государство-участник не предоставило никаких пояснений относительно того, почему арест автора, произведенный на основании положений Административно-процессуального кодекса, был разумным и необходимым.
Комитет считает, что государство-участник не продемонстрировало необходимость задержания автора.
В данных обстоятельствах Комитет приходит к выводу, что задержание автора не имело разумных оснований и явилось нарушением п. 1 ст. 9 Пакта (п. 7.2 Соображений). 3 См. сообщения № 305/1988, Ван Альфен против Нидерландов, Соображения от 23 июля 1990 г., п. 5.8; и № 631/1995, Спакмо против Норвегии, Соображения от 5 ноября 1999 г., п. 6.3. 4
См. Замечание общего порядка № 34 (2011) Комитета, касающееся свободы мнений и их выражения, п. 2. 5
Там же, п. 34.
99 Комитет отмечает, что … факт задержания автора и наложения на нее крупного штрафа вызывает серьезные сомнения относительно необходимости и пропорциональности ограничений, наложенных на права автора.
Комитет … отмечает, что государство-участник не привело каких-либо конкретных обоснований необходимости ограничений, которые были наложены на автора, как это требуется в п. 3 ст. 19 Пакта
6
. Кроме того, государство-участник не подтвердило, что избранные меры являлись наименее ограничительными по характеру или соразмерными защищаемому интересу. Исходя из обстоятельств дела, Комитет считает, что, хотя указанные ограничения были наложены на автора на основе внутреннего законодательства, их оправданность и пропорциональность, требуемые по условиям п. 3 ст. 19 Пакта, продемонстрировать не удалось. Поэтому он приходит к выводу, что права автора по п. 2 ст. 19 Пакта были нарушены
7
(п. 7.5 Соображений). Относительно жалобы автора в связи со ст. 21 Пакта Комитет … считает, что государство-участник не подтвердило, что ограничения, наложенные на права автора, а именно задержание автора и наложение на нее крупного штрафа, являлись необходимыми с точки зрения интересов государственной безопасности или общественного порядка, охраны здоровья или нравственности населения, либо защиты прав и свобод других лиц… Комитет приходит к выводу, что представленные ему факты также свидетельствуют о нарушении прав автора, предусмотренных ст. 21 Пакта
8
(п. 7.2 Соображений). Выводы Комитета: в соответствии с п. 3 а) ст. 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить автору эффективное средство правовой защиты, в том числе пересмотр вынесенного ей обвинительного приговора
9
и выплату надлежащей компенсации, включая возмещение понесенных судебных издержек. Наряду с этим государство-участник обязано предотвращать совершение аналогичных нарушений в будущем.
Государству-участнику следует пересмотреть свое законодательство − в частности, Закон о порядке организации и проведения мирных собраний, митингов, шествий, пикетов и демонстраций в Республике Казахстан, поскольку в данном случае применялся именно этот закон, − чтобы обеспечить всестороннее    6
См. сообщение № 1604/2007, Залесская против Беларуси, Соображения от 28 марта 2011 г., п. 10.5.
7 См. сообщения № 927/2000, Светик против Беларуси, Соображения от 8 июля 2004 г., п. 7.3; и № 1009/2001, Щетко против Беларуси, Соображения от 11 июля 2006 г., п. 7.5.
8
См. Залесская против Беларуси, п. 10.6.
9
Речь идет о привлечении заявительницы к административной ответственности (п.
2.2 Соображений).
100 осуществление в государстве-участнике тех прав, которые предусмотрены ст. 19 и 21 Пакта (п. 9 Соображений).  Практика Европейского Суда по правам человека Библейский Центр Чувашской Республики против России.
Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2014 г. Организация-заявитель жаловалась в соответствии со ст. 9 и 11 Конвенции на ограничение права обучать своих последователей и решение о ее ликвидации.
Европейский Суд установил, что «…статья 14 закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» предусматривает, что единственной санкцией, которую российские суды могут использовать в отношении религиозных организаций, нарушающих закон, является принудительная ликвидация. Закон не предусматривает возможности выдачи предупреждения или наложения штрафа. Решение о ликвидации можно было бы применять без разбора, независимо от тяжести нарушения.
Вынося решение о ликвидации организации-заявителя, российские суды не обратили внимания на судебную практику Конституционного Суда или соответствующие нормы Конвенции и их решения не включали анализа влияния ликвидации организации-
заявителя на фундаментальные права верующих пятидесятников. Таким образом, их постановления положили конец существованию давно функционировавшей религиозной организации и представляют собой наиболее жесткую форму вмешательства, которая не может рассматриваться как соизмеримая любым преследуемым законным целям» (п. 61 постановления).
Суд пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 9 Конвенции, толкуемой в свете ст. 11. Примов и другие против России. Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2014 г. Заявители жаловались на то, что отказ органов власти согласовать время и место проведения митинга 25 апреля 2006 г., насильственный разгон публичного мероприятия и задержание троих заявителей являются нарушением их прав на свободу выражения мнения и свободу собраний и объединений.
Европейский Суд установил, что «…решение разогнать митинг просто потому, что некоторые его участники ранее проявляли агрессивное поведение, было бы неверным.
Изначально публичное мероприятие должно было носить мирный характер… Отказ районной администрации согласовать время и место проведения публичного мероприятия не относился к насильственному характеру митинга…
101 Органы власти мобилизовали большое число хорошо экипированных и обученных сотрудников милиции в селе, и, по мере развития событий, милиция взяла ситуацию в селе под контроль… милиция препятствовала входу протестующих в село и проведению митинга в сущности потому, что считала, что митинг было «несанкционированным», однако причины, побудившие районную администрацию не согласовывать проведение митинга, были либо неубедительными, либо не имели четкой юридической основы» (п. 152 постановления).
Имело место нарушение ст. 11 Конвенции.
Европейский Суд отметил, что «…значительная часть митингующих переступила границу мирного протеста, напала на представителей органов правопорядка с камнями, палками, прутьями и ножами и серьезно ранила нескольких из них.
В этом контексте применение специальных средств и даже огнестрельного оружия милицией не кажется необоснованным.
Даже если некоторые сотрудники милиции действовали непрофессионально и в нарушение правил применения пусковых систем газовых гранат, доказательства произвольного применения огнестрельного оружия для убийства или ранения протестующих отсутствуют» (п. 162 постановления).
В контексте ст. 11 Суд пришел к выводу, что общая реакция органов власти на блокирование дороги и агрессивное поведение большой группы протестующих не была несоразмерной и, соответственно, отсутствует нарушение статьи 11 Конвенции в данном аспекте.
Европейский Суд также не нашел нарушения ст. 11 Конвенции в связи с жалобой первого заявителя на его задержание. Суд отметил, что «…органы власти имели основания подозревать заявителя в подстрекательстве толпы к нападению на милицию, что решение о его задержании и постановление о содержании заявителя под стражей были вынесены ввиду необходимости дальнейшего расследования его роли в событиях» (п. 164 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что «… статья 11 не обеспечивает иммунитет от судебного преследования за насильственные действия во время публичных мероприятий, особенно в случаях, когда характер насилия является значительным, как в настоящем деле. Отсутствуют доказательства того, что органы власти действовали недобросовестно, длительность содержания под стражей в ходе предварительного следствия (два месяца), по-видимому, является обоснованной, учитывая сложность дела… тот факт, что заявитель был в итоге освобожден и предъявленные ему обвинения сняты за отсутствием достаточных улик его участия в насильственных действиях, является показателем желания органов власти установить истину» (п. 165 постановления).
102 Крупко и другие против России.
Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 июня 2014 г. Заявители жаловались, что их задержание и содержание под стражей не имели достаточных оснований и нарушали ст. 5 Конвенции.
Европейский Суд отметил, что «…заявители не были официально признаны подозреваемыми или обвиняемыми в совершении правонарушения и против них не было возбуждено никакого уголовного или административного производства… не было составлено никаких протоколов об административном правонарушении, задержании или аресте… задержание заявителей не могло быть произведено «с тем, чтобы они предстали перед компетентным органом по обоснованному обвинению в совершении правонарушения» в значении подпункта (с) п. 1 ст. 5. Следовательно, лишение свободы, которому были подвергнуты заявители, не имело каких-либо законных целей согласно п. 1 ст. 5 и было произвольным» (п. 40 постановления).
Суд пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 5 Конвенции.
Заявители также жаловались, что досрочное прекращение их религиозного собрания в связи с прибытием милиции являлось нарушением ст. 5, 8, 9, 10 и 11 Конвенции, по отдельности и во взаимосвязи со ст. 14 Конвенции. Однако Европейский Суд отметил, что если характер собрания изначально является религиозным, как это и было в настоящем деле, когда заявители собрались на богослужение, жалоба о прерывании собрания должна рассматриваться только с точки зрения ст. 9 Конвенции (п. 42 постановления).
Суд установил, что «… рассматриваемое собрание не являлось шумным мероприятием, а представляло собой спокойную религиозную церемонию, проводимую в актовом зале, которая не нарушала общественный порядок и не представляла для него никакой опасности.
Вмешательство вооруженных отрядов милиции в значительном количестве с целью прервать церемонию, даже если органы власти были убеждены, что отсутствие предварительного уведомления делало такое собрание незаконным, за которым последовали задержание заявителей и их трехчасовое содержание в отделении милиции, были несоразмерными цели защиты общественного порядка» (п.
56 постановления).
Суд пришел выводу, что имело место нарушение ст. 9 Конвенции.
Коновалова против России. Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 октября 2014 г. Заявительница жаловалась на нарушение статьи 8 Конвенции в связи с незаконным присутствием студентов-медиков во время ее родов.
Суд обратил внимание на то, что «уведомление, на которое ссылалась больница в рамках судебного разбирательства на
103 национальном уровне, содержало весьма расплывчатое указание на участие студентов в «процессе обучения» без указания конкретных рамок и степени такого участия.
Более того, информация была представлена таким образом, что предполагался обязательный характер участия, и, как представляется, заявительнице не предоставлялось выбора относительно того, отказываться или не отказываться от участия студентов … При таких обстоятельствах трудно утверждать, что заявительница получила заблаговременное уведомление о такой организации процесса и могла предвидеть его конкретные последствия (п. 46 постановления).
Суд установил, «что заявительнице было сообщено о присутствии студентов-медиков на родах только за день до родов, между двумя периодами медикаментозного сна, когда она уже на протяжении определенного времени находилась в состоянии сильного стресса и утомления вследствие длительных родовых схваток … Неясным остается то, предоставлялся ли заявительнице выбор относительно участия студентов при родах, и была ли она, с учетом сложившихся обстоятельств, в состоянии принимать осмысленное обоснованное решение» (п. 47 постановления).
Суд также отметил, что «действовавшие правовые положения не регулировали данный вопрос в достаточно подробной степени и не требовали получения больницей согласия заявительницы … Несмотря на то, что национальные суды постановили, что в соответствии с действовавшим на текущий момент национальным законодательством письменное согласие не требовалось, они сочли, что было дано молчаливое согласие … Даже если указанное решение как-то повлияло на исход дела на национальном уровне, оно не заслуживает доверия, поскольку суды просто положились на заявления врача, без проведения опроса таких свидетелей, как принимавшие участие в родах медицинский персонал и студенты … Еще более важным является тот факт, что национальные суды не учли другие сопутствующие обстоятельства дела, такие как предполагаемая недостаточность информации, содержащейся в уведомлении больницы, уязвимое состояние заявительницы при получении уведомления, на что Суд уже указывал ранее, а также наличие каких-либо альтернативных вариантов организации на случай, если бы заявительница решила отказаться от присутствия студентов при родах…» (п. 48 постановления).
Суд пришел к выводу о том, что присутствие студентов-медиков при родах заявительницы не соответствовало требованиям законности по смыслу п. 2 ст. 8 Конвенции ввиду отсутствия в национальном праве на момент рассматриваемых событий достаточных процессуальных гарантий защиты от произвольного вмешательства в права заявительницы, закрепленные в ст. 8.
104
Ворожба против России. Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 октября 2014 г. Заявитель жаловалась, что национальными органами власти не было исполнено судебное решение об определении места жительства ее дочери с заявительницей.
Европейский Суд отметил, что «…национальное законодательство предоставляет определенные полномочия органам власти, уполномоченным осуществлять розыска должников в рамках исполнительного производства… Федеральная пограничная служба имеет право передавать лиц, разыскиваемых за неисполнение решения, правоохранительным органам и что, в свою очередь, сотрудники полиции имеют право доставлять таких граждан в служебные помещения полиции, рассматривать вопрос об их возможном задержании, уведомлять службу судебных приставов и даже заключать таких лиц под стражу на время, необходимое для их перевода в службу судебных приставов» (п. 89 постановления).
Суд также установил, что «…органы власти, уполномоченные обеспечить исполнение решения, не представили доказательств своих усилий, приложенных с целью добиться от [бывшего супруга заявительницы] исполнения своего обязательства, в случае необходимости, в достаточной степени систематическими или даже более жесткими принудительными мерами» (п. 93 постановления).
Европейский Суд отклонил аргументы властей о том, что «…решение [районного суда, определившее место жительство дочери заявителя] не заключало в себе никакого обязательства для отца передать ребенка заявителю и что, следовательно, оно было неисполнимым. В ходе исполнительного производства служба судебных приставов не поднимала вопрос о недостаточной ясности решения.
Решение было достаточно четким, на взгляд службы судебных приставов, как для возбуждения исполнительного производства, так и для его исполнения в итоге без дополнительных уточнений» (п. 96 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу о том, что внутригосударственные органы власти не приняли в настоящем деле все меры, которые могли в разумной мере требоваться от них в целях содействия исполнению решения, вынесенного в пользу заявителя, и, следовательно, имело место нарушение ст. 8 Конвенции.
Вопросы административного выдворения Практика международных договорных органов ООН
105 Комитет по правам человека Сообщение: Кесматулла Хакдар против Российской Федерации.
Сообщение № 2126/2011. Соображения приняты Комитетом 17 октября 2014 г. Тема сообщения: возможная депортация автора в Афганистан после отказа в предоставлении убежища.
Вопросы существа: применение пыток; право на защиту от незаконного вмешательства в личную и семейную жизнь.
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет принял к сведению сообщение автора относительно того, что в случае возвращения в Афганистан ему как бывшему комбатанту просоветского режима, сражавшегося с моджахедами, угрожает опасность самосуда со стороны боевиков Талибана; что автор прожил более 20 лет за пределами государства происхождения, больше не имеет там никаких связей, что полностью лишает его поддержки и подвергает опасности нападения; а также что район происхождения автора, как сообщается, все больше выходит из сферы влияния центрального правительства и находится в руках Талибана (п. 11.2 Соображений).
Комитет отмечает, что имеющиеся у него материалы указывают на то, что при рассмотрении утверждений автора властями государства-
участника большое значение было придано тому факту, что на него не распространяется внутреннее законодательство, регулирующее статус беженца, и что, как представляется, конкретные права автора по Пакту не были в достаточной мере учтены
10
.
Комитет отмечает, что государство-участник в своих сообщениях лишь указывает, что автор покинул свою страну происхождения по экономическим причинам, но при этом не проводит оценки существующей угрозы применения в отношении него пыток в случае возвращения в Афганистан. При всем уважении к полномочиям иммиграционных властей оценивать предоставленные им свидетельства Комитет считает, что в данном случае следует провести дополнительный анализ.
В отсутствие представления государством-участником информации, свидетельствующей о проведении тщательной оценки заявлений автора о том, что он может подвергнуться пыткам в случае принудительного возвращения в Афганистан, Комитет считает, что вынесение и приведение в исполнение решения о депортации автора явилось бы нарушением ст. 7 Пакта (п. 11.4 Соображений).
Выводы Комитета: в соответствии с п. 3 а) ст. 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить автору эффективное средство    10 См., например, сообщение № 1544/2007,  Хамида против Канады (пп. 8.3–8.4 и 8.6).
106 правовой защиты, включая повторное рассмотрение в полном объеме утверждений автора об угрозе подвергнуться пыткам, с учетом обязательств государства-участника по Пакту.
Государство-участник также обязано не подвергать других лиц подобным рискам нарушения их прав (п. 13 Соображений).
Сообщение: Б. Л. против Австралии. Сообщение № 2053/2011.
Соображения приняты Комитетом 16 октября 2014 г. Тема сообщения: депортация в Сенегал.
Вопросы существа: право на жизнь; право на защиту от жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания; право на свободу мысли, совести и религии.
Правовые позиции Комитета: Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 31, в котором он отмечает обязательство государства-участника не экстрадировать, не депортировать, не высылать и не выдворять иным образом лицо со своей территории, когда имеются существенные основания полагать, что существует реальная опасность причинения невозместимого вреда, такого как вред, предусмотренный в ст. 6 и 7 Пакта
11
. Комитет …. напоминает, что рассмотрение или оценка фактов и доказательств для определения такой опасности, как правило, должны проводиться органами государств-
участников
12
(п. 7.3 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет принимает к сведению заявления автора о том, что в результате его перехода из ислама в христианство в 1994 году в случае его возвращения в Сенегал он подвергнется физическому насилию или может быть убит членами «Братства мюридов» или членами собственной семьи. Комитет отмечает заявление автора о том, что в ноябре 1994 года его родственники напали на него и угрожали принятием против него фетвы «Братством мюридов» и что после того, как он пытался скрыться в городе Каолак, его родственники и другие члены «Братства мюридов» нашли и жестокого избили его.
Комитет … принимает к сведению утверждение автора о том, что в Сенегале у него нет возможности получить государственную защиту. Комитет отмечает информацию о том, что, несмотря на признание достоверными большинства представленных фактических сведений по этому делу Судом по пересмотру решений, касающихся беженцев, он счел неубедительным    11
См.
Замечание общего порядка № 31[80] о характере общего юридического обязательства, налагаемого на государства − участники Пакта, п. 12. 12
См.
сообщение № 1763/2008, Пиллай и др.
против Канады, Соображения, принятые 25 марта 2011 г., п. 11.4. См. также сообщения № 1819/2008, А.А. против Канады, решение о неприемлемости, принятое 31 октября 2011 г., п. 7.8 и № 2049/2011, З. против Австралии, Соображения, принятые 18 июля 2014 г., п. 9.3.
107 утверждение автора о том, что ему угрожает опасность со стороны «Братства мюридов», и пришел к выводу о том, что в Сенегале у автора есть возможность получить надлежащую государственную защиту (п.
7.2 Соображений).
Комитет отмечает, что ходатайство автора о получении статуса беженца было тщательно изучено властями государства-участника, которые пришли к выводу о том, что у автора нет веских оснований опасаться преследований.
Автор не пытался добиться судебного пересмотра решения об отказе в удовлетворении его ходатайства Суда по пересмотру решений, касающихся беженцев, и не заявлял ни о каких процессуальных нарушениях в решении СПБ.
13 Комитет принимает к сведению, что СПБ признал, что автор обратился в христианскую веру в 1994 году; что в ноябре 1994 года несколько членов его семьи напали на него и держали его взаперти без еды в течение трех дней и что позднее в городе Каолак, где он пытался укрыться, он был найден и избит членами его семьи и несколькими членами «Братства мюридов». СПБ пришел к выводу о том, что любые угрозы в адрес автора исходят от его родственников и их соратников, а не от «Братства мюридов» в целом, и не принял утверждения автора о том, что в Сенегале у него не будет возможности получить надлежащую и эффективную государственную защиту. Комитет также отмечает, что автор не привел больше никаких аргументов в пользу того, что он не сможет переехать ни в какой другой район Сенегала.
Комитет отмечает, что автор не выявил никакого фактора риска, который не учли должным образом власти государства-
участника и никакого другого нарушения в процессе принятия ими решения.
Автор не согласен с фактологическими выводами властей государства-участника, но не показывает, что они явно носят необоснованный характер. В связи с этим Комитет приходит к выводу о том, что не было доказано, что власти Сенегала в целом не захотят и не смогут предоставить автору беспристрастную, надлежащую и эффективную защиту от угроз его физической безопасности и что не было бы неразумным ожидать, что он поселится в другом месте, особенно удаленном от города Туба, где ему будет доступна такая защита. При условии, что автор будет возвращен лишь в тот район, где, по мнению государства-участника, ему будет доступна надлежащая и эффективная защита, Комитет не может признать, что возвращение автора в Сенегал будет представлять собой нарушение обязательств государства-участника в соответствии со ст. 6 и 7 Пакта (п.
7.4 Соображений).
13
Суд по пересмотру решений, касающихся беженцев.
108 Выводы Комитета: Комитет … считает, что он не может признать, что автор столкнулся бы с реальным риском недопустимого обращения…, если бы его выдворили в Сенегал (п. 7.5 Соображений).
Комитет против пыток
14 Сообщение: Абед Азизи против Швейцарии.
Сообщение № 492/2012. Решение принято Комитетом 27 ноября 2014 г. Тема сообщения: высылка в Исламскую Республику Иран.
Вопросы существа: угроза подвергнуться пыткам по возвращении в страну происхождения.
Правовые позиции Комитета: Комитет должен установить, имеются ли серьезные основания полагать, что заявителю лично угрожает опасность подвергнуться пыткам по его возвращении в Исламскую Республику Иран. Для оценки такой опасности Комитет должен в соответствии с п. 2 ст. 3 Конвенции принять во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая наличие постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека. … Комитет напоминает, что цель оценки состоит в том, чтобы установить, будет ли угрожать лично соответствующему лицу предсказуемая и реальная опасность быть подвергнутым пыткам в стране, в которую он будет возвращен.
Из этого следует, что существование постоянной практики грубых, вопиющих или массовых нарушений прав человека в той или иной стране само по себе не является достаточным основанием для вывода о том, что соответствующему лицу будет угрожать применение пыток в случае возвращения в эту страну; для установления наличия личной угрозы в отношении соответствующего лица должны существовать дополнительные основания
15
.
Аналогичным образом отсутствие постоянной практики вопиющих нарушений прав человека не означает, что соответствующее лицо не может не рассматриваться в качестве лица, которому угрожает опасность подвергнуться пыткам с учетом конкретных обстоятельств его дела (п. 8.3 Решения).
14 Комитет против пыток (далее – Комитет) действует на основании Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. Российская Федерации является участником указанного международного договора и в качестве государства – продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством - участником положений Конвенции.
15 См., в частности, сообщения № 426/2010, Р.Д. против Швейцарии, Решение, принятое 8 ноября 2013 г., п. 9.2; и № 413/2010, А.А.М. против Швеции, Решение, принятое 23 мая 2012 г., п. 9.3.
109 Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 1 (1997) об осуществлении ст. 3 Конвенции в контексте ст. 22 (возвращение и сообщения), согласно которому при оценке степени риска применения пыток должны анализироваться основания, выходящие за пределы одних лишь умозрительных предположений или подозрений. Хотя при оценке этого риска не следует брать за основу критерий «высокой степени вероятности», Комитет отмечает, что бремя доказывания, как правило, лежит на заявителе, который должен представить убедительные аргументы, доказывающие, что ему грозит «предсказуемая, реальная и личная» опасность
16
. Комитет … напоминает, что в соответствии с его Замечанием общего порядка № 1 он в значительной степени опирается на выводы по фактической стороне дела, подготовленные органами соответствующего государства-участника
17
. Вместе с тем он не считает себя связанным такими выводами и исходит из того, что в соответствии с п. 4 ст. 22 Конвенции он правомочен свободно оценивать факты с учетом всех обстоятельств по каждому конкретному делу (п. 8.4 Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: ссылаясь на свою правовую практику последнего времени
18
, Комитет напоминает о том, что поступают сообщения об использовании в Иране психологических и физических пыток для получения признательных показаний, что указывает на широкое и систематическое применение подобной практики
19
, а также продолжающие поступать сообщения о случаях задержания и применения пыток к политическим оппонентам
20
.
Комитет … отмечает недавно усилившуюся тенденцию к аресту и осуждению лиц, осуществляющих свои права на свободу выражения мнений, мирные собрания и ассоциацию
21
. Комитет испытывает в этом    16
См., в частности, сообщения № 435/2010, Г.Б.М. против Швеции, решение, принятое 14 ноября 2012 г., п. 7.4; № 463/2011, Д.Ю. против Швеции, решение, принятое 21 мая 2013 г., п. 9.4; и № 455/2011, С.Ц.Л. против Австралии, Решение, принятое 2 мая 2014 г., п. 9.3.
17 См., в частности, сообщение № 356/2008, Н.С. против Швейцарии, Решение, принятое 6 мая 2010 г., п. 7.3.
18 См. сообщения № 481/2011, К.Н., Ф.В. и С.Н. против Швейцарии, Решение, принятое 19 мая 2014 г.; № 357/2008, Джахани против Швейцарии, Решение, принятое 23 мая 2011 г.; и № 381/2009, Фараголла и др.
против Швейцарии, Решение, принятое 21 ноября 2011 г. 19
Доклад Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека в Исламской Республике Иран (A/69/356), п. 16.
20 Доклады Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека в Исламской Республике Иран (A/HRC/25/61), пп. 23, 29; и A/68/503, пп. 1, 6, 8 и 30.
21
Заявление Председателя-Докладчика Рабочей группы по произвольным задержаниям, Специального докладчика по вопросу о положении в области прав человека в Исламской Республике Иран, Специального докладчика по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства или
110 отношении еще большую обеспокоенность с учетом того факта, что Исламская Республика Иран часто использует смертную казнь и применяет ее без гарантий надлежащего судебного разбирательства в делах, связанных с некоторыми преступлениями, которые не считаются наиболее тяжкими преступлениями в соответствии с нормами международного права